Имя зверя - Страница 6

К оглавлению

6

Доступ к книге ограничен фрагменом по требованию правообладателя.

— Ты должна продержаться. — Теперь в голосе Тёрна слышалась настоящая тревога. — Прости меня. Я не сразу подумал об этом, и…

— И что? Что изменилось бы?

Негромкая усмешка.

— Ты права. Но, быть может, это значит, что нам надо попытаться выбраться отсюда пораньше?

— Прямо сейчас?

— Прямо сейчас ещё не могу, — вздохнул в темноте дхусс. — Не собрался ещё с силами.

— Я буду готова, как только ты скажешь.

— Нас засунули в такое место, откуда так просто не выберешься. Ломать придётся не простые замки.

— А какие? Ясно ведь, что магические.

— Не только. — Дхусс трудно шевельнулся, Алиедоре почудилось — она ощущает волну прокатившейся по его телу боли. — Магия, да, она конечно… но не только.

— А что? Говори толком, дхусс, говори толком! Меня в Некрополисе учили докладывать чётко, коротко и исключительно по делу.

— Я не уверен, что наша темница — в пределах известного тебе Мира Семи Зверей.

— Ч-что? — растерялась Алиедора.

Невидимый дхусс снова завозился в темноте, устраиваясь поудобнее; Гончую теперь уже отчетливо накрыло волной чужой боли. Тёрн не выдал себя ни единым звуком, но Алиедора давно уже умела слышать не только ушами.

Она сжала зубы. Если Гончая хочет выжить и победить, она имеет право на одно-единственное — на безжалостность. Прояви слабость один раз, с «достойным», и следующий раз рука дрогнет уже словно сама собой — только уже пощадив «недостойного». Что, в свою очередь, приведёт понятно к чему.

И потому Алиедора не пошевелилась. Не подсела к товарищу по несчастью, не положила руку на плечо, вытягивая чужую боль и обращая в собственную. Так и осталась сидеть, подтянув колени к подбородку и обхватив их руками. Сидеть и повторять про себя всё ту же извечную мантру узника — они оставили меня в живых, значит, я для чего-то им нужна. А раз нужна, то мы ещё побарахтаемся.

Невольно она сощурилась, словно прицеливаясь. Мышцы напряглись и вновь обмякли. Да, она не пьёт эликсиры, но если правы те Силы, что видели в ней нечто большее, чем простую смертную, она должна выдержать и это.

— Скорее всего то место, где мы сейчас, — не в пределах Райлега, — после паузы повторил Тёрн. Слова явно дались ему с усилием. — Магия позволяет…

— А смысл? — Алиедора не удержалась, чтобы не пожать плечами, пусть даже и в полной темноте. — Всё равно у этой темницы, как и у самого простого подземелья, есть дверь и есть замок. Значит, их можно сломать.

— Если ты их и сломаешь, — усмехнулся Тёрн, — то за дверью окажется совсем не то, что ты ожидаешь. Не корабельный трюм, а…

— А что?

— Пустота, Алиедора. «Пустая пустота», как сказал бы мой учитель.

— Неужто пустота бывает полной?

— Разумеется. — В темноте послышался сдавленный смешок. — Ты даже не представляешь, чего только не встретишь в, казалось бы, совершенно пустом месте!

— Например?

— Например, тебя, — спокойно ответил дхусс, и Алиедора закусила губу.

Он пытается её разговорить, заставить вспоминать, сделаться слабой. Никогда. Нет. Ни за что. Она не для того дралась и убивала, не для того терпела острые ланцеты Мастеров Некрополиса, чтобы теперь размякнуть — и проиграть.

Гончие не проигрывают.

— Ты переводишь разговор, — холодно сказала Алиедора, отодвигаясь от товарища по несчастью. — Во-первых, ни в каком «пустом месте» я не была. Меня захватили там же, где и тебя, на обычной земле, под обычным небом. Какая тут ещё «пустота»? Играешь словами, дхусс?

— Отнюдь, — немедля возразил Тёрн. — Если рассматривать мир как вместилище для наделённых даром магии, он почти пуст.

Мне неинтересно, подумала она. Нам надо выбираться из заключения, а он болтает о какой-то ерунде.

— Короче, дхусс, — отрезала Гончая, — мы что, не в нашем мире?

— Именно. И тропа открыта только Роллэ и Фереальву.

— Они такие могучие волшебники?

— Ты даже не представляешь себе насколько.

— Почему же эти Мудрые ещё не завоевали весь мир?

— Потому что им он не нужен, разве это так трудно понять?

Алиедора осеклась.

— Они скрываются, — подумав, сказала она наконец, в душе досадуя, что ловкий дхусс всё-таки втянул её в разговор. — Раз скрываются, значит, боятся. Раз боятся, значит, есть причина. Если есть причина, то её надо устранить. Тогда исчезнет и страх.

— Ты даже не представляешь, насколько права, — с неподдельным жаром вдруг произнёс дхусс. — Ты даже не представляешь… Мудрые действительно живут в вечном страхе. Даже нет, не страхе — в ужасе. Всё их существование — это отыскание угроз, мыслимых и немыслимых. Отыскание и противодействие.

— Кто сидит и прячется, — фыркнула Алиедора, — тот проиграет. Он обречён. Надо наступать. Так меня учил кор Дарбе… и я с ним согласна.

— Кор Дарбе? — недоумённо переспросил дхусс, и Гончая тотчас с досадой прикусила язык.

Она как-то упомянула, что побывала в кубе у северных варваров, но в иные подробности не вдавалась.

Алиедора помедлила. Всё, что она скажет, может быть обращено против неё. Так учили в Некрополисе, и с этим она была совершенно согласна.

— Предводитель северян, — коротко бросила она.

— Прими моё сочувствие, — после паузы осторожно проговорил Тёрн. — Я знаю, кто они такие, кому поклоняются и какие приносят жертвы. Про их куб… мой учитель называл это «вместилищем», тоже довелось слыхать. Что же они с тобой сделали, Алиедора, что они с тобой сделали…

Он не лгал, проклятье. Таким голосом не лгут. Или как раз нет, как раз таким и лгут, такой используют, чтобы втереться в доверие.

Доступ к книге ограничен фрагменом по требованию правообладателя.

6